Оно, конечно, «с любимыми не расставайтесь» и все такое, никто не спорит. Но иногда не расставаться не получается, ну вот совсем.
И мы сначала расстаемся. Потом решаем в суде на разводе, с кем останется жить ребенок. Потом в этом же суде считаем, у кого, сколько было барахла, и какие у кого доли в квартире. А уже потом, когда ребенок (само собой разумеется) остался с матерью, вот тогда вполне себе могут начаться грустные и печальные истории. Если с любимыми пришлось расставаться «плохо», «некрасиво», «не по-людски».

Катя и Дима. Рассказывает Катя:

«… Расставались плохо, да. И после развода, в общем-то, осталось и обид, и упреков уйма. Никто ни о чем не хотел договариваться… Чего там, мы и встречаться лично даже не могли. Разговаривали только по телефону. Ну что… Стали продавать квартиру. Совместно нажитую. Разговор между нами никак не получался. Квартиру, которая стоила почти 90 тысяч долларов, продали долями, общей сложностью за 65 000. Мы не сумели договориться, зато сумели наступить друг другу на мозоль, и больно как наступить – отобрали друг у друга по 10 тысяч баксов! Понимаешь, что самое интересное – мы оба после всей истории были более или менее удовлетворенными. Своей местью. Вот тебе, на, получай!
Потом только, позже… Пришло понимание, что в первую очередь мы вредили только самим себе».

Алексей и Жанна. Алексей:

«…понимаешь, она пытается отсудить у меня мотоцикл. Мотоцикл!  Формально да, это, естественно «совместно нажитое», иначе никаких оснований и судиться нет. Но вот стоит моя «любовь» Жанна в суде. Отсуживает мотоцикл… И видно, что не мотоцикл «Ява» за 200 долларов ей нужен. И не заброшенный гараж в деревне. А нужно ей посильнее расцарапать мне лицо. Ну, фигурально, ты же понимаешь. По закону расцарапать, побольнее мне сделать.
И не понимает Жанна. Вот отсуживает она у меня сейчас мотоцикл. Но этим же все никак не закончится, она этого не понимает.
И будут у нас у обоих лица расцарапаны – потому что я в долгу не останусь. Я за последнюю клавиатуру теперь буду ходить в милицию с заявлением, что у неё находится моё имущество. А спорного там оооочень много – стиралку ей оставил, микроволновку, мебель кое-какую. Нет, всё сейчас будем делить, всё!»

Вообще, у любой женщины самый главный рычаг, которым можно бить по спине своего бывшего – это, естественно, ребенок. Не отдавать на выходные, не открывать дверь в квартиру, не брать мобильный и домофон. Хочешь, мол, проводить время с ребенком – иди в суд. Позиция шикарная – можно мстить, не вставая с дивана. Только мне кажется, что вот такие вот отношения бывших супругов – они никак не укрепляют веру в человечества у их маленьких, ни в чем не виновных, детей. И модель, которую они, дети, видят вот сейчас – она ведь обязательно всплывет когда-то в будущем. И в нём, в этом будущем, снова будет точно такая же несчастная пара, с точно таким же несчастливым, страдающим ребенком.

Фото с сайта roytmaninstitute.org

У некоторых женщин есть склонность делать отца гораздо «чернее», чем он есть на самом деле. В глазах ребенка. Хорошо бы тут не увлечься и не перегнуть, милые женщины. Это сейчас, в четыре года, ваш ребенок мало понимает, где ненужные помои и грязь. А где неизбежная правда. Потом ведь ему, вашему ребенку будет и десять, и пятнадцать лет. Не придет ли он однажды к вам с вопросом: «Мама, а что это ты вот говорила мне про папу тогда? Ведь это неправда». И будет как-то неудобно и неловко. И может так получиться, что ребенок, который разобрался в той лжи –  вовсе перестанет вам верить. Во всем.

Василий и Лена. Слова Василия: 

«Развелись, да. Плохо развелись… А что – есть кто-то, кто хорошо разводится? Ну, и вот сейчас она звонит. Хочет уехать за границу на ПМЖ со своим новым (запнулся) молодым человеком и нашим сыном. Я, само собой, не подписываю ей никаких бумаг. Ну, она походила по адвокатам, я ей кое-чего говорил, вроде немножко прислушалась к закону. Закон предлагает договориться и жить по полгода с ребенком в таком случае. Полгода в этой стране, со мной. Полгода в другой, с ней. Неееее, говорит Лена. Так дело не пойдет.
И сидит Лена вот уже год в Беларуси. И затевает суд за судом, чтоб отжать себе право на ребенка целиком. И тратит на это деньги. И, естественно, никак не может уехать. Кстати, новый молодой человек у неё очень терпеливый. Гораздо прикольнее было бы, если бы он от неё уже ушел. Это ему предложили место для работы в Америке».

Что я вообще хотел сказать этими историями и этим материалом. 
Я благодарен своей бывшей жене. И за то, что она отдает мне через выходные дочь, и за то, что мы с дочкой ездим летом на дачу и на Нарочь. И за то, что дочь не слышит от моей бывшей жены гадостей обо мне.
И за то благодарен, что все суды по разделу устраивала не она, а тёща. Хотя было и судов.
Однажды она сказала по этому поводу: «Ну, неужели людям нужно обязательно отравлять друг другу жизнь? Почему, зачем? Кому будет лучше?»
И я вижу, что это не просто слова, она именно так и живет. Я стараюсь жить так же, хотя желание укусить её побольнее после развода было и у меня, чего скрывать.

Но что бы я получил, кроме её естественной реакции укусить после этого меня, и тоже больно – совершенно неясно.
И очень хорошо. Что она сумела мне это вовремя мне объяснить.